| |
Conosceste i dubiosi desiri?
Dante. Inferno, v. 120. {*}
{* Вам двойственные ведомы желанья?
Данте. Ад.}
I
В порту Корони11 шхун проворных рой;
В домах огни за ставнею резной:
Сеид-паша устроил пир ночной.
Ведь он в цепях пиратов привезет -
И празднует победу наперед;
Султанскому фирману верный, в чем
Поклялся он Аллахом и мечом,
Весь флот, все войско он готовит в бой:
Бахвалятся бойцы наперебой,
Считают пленных, делят горы благ,
Хотя еще не побежден их враг.
Лишь в путь, а завтра (каждый убежден)
Пиратов - в цепи, в пламя - их притон!
Пока ж дозор пусть дремлет, коль готов
И наяву, как в грезах, бить врагов,
Кто мог, тот на прибрежье поспешил
Воинственный излить на греков пыл:
Пристало чалмоносным храбрецам
Грозить блестящей саблею рабам!
Врываются в дома - но без резни,
И потому столь благостны они,
Что все разрешено им в эти дни!
Лишь иногда обрушится удар -
Для практики: бой завтра будет яр.
Всю ночь гульба; кто жизнью дорожит,
Обязан тот хранить веселый вид
И потчевать непрошеных гостей,
Проклятия тая до лучших дней.
II
Повит чалмой, высоко сел Сеид;
Толпа вождей вокруг него сидит.
Плов съеден, и посуда убрана;
Сеид велел себе подать вина,
Хоть на вино у мусульман запрет;
Гостям подносят ягодный шербет;
Дым чубуков клубится меж гостей;
Под дикий бубен пляшет рой алмей12;
Вожди лишь утром сядут на суда:
Во мраке ведь коварнее вода,
А после пира сладостней покой
Здесь, на шелках, чем там - над глубиной.
Пируем же, пока не пробил час,
А там коран помчит к победе нас!
Но все ж те орды, что собрал паша,
Опорой мнит хвастливая душа.
III
Робея, в зал тревожно раб идет,
Что сторожить обязан у ворот;
Склонясь, земли коснулся он на миг
И лишь тогда смел развязать язык.
"К нам от пиратов убежал дервиш;
Он хочет все тебе открыть. Велишь?"
Паша взглянул; согласье раб прочел
И молча беглеца святого ввел.
Темно-зеленый запахнув халат,
Тот еле шел, уставя скорбный взгляд;
Постом он - не годами - изнурен,
От голода - не страха - бледен он.
Под острой шапкой черная волна
Его кудрей - Алле посвящена;
Широкая одежда облекла
Грудь, что лишь горьких радостей ждала;
Смирен, но тверд, спокойно он взирал
На возбужденный любопытством зал,
Что замер весь, предугадать спеша
Все, что позволит рассказать паша.
IV14
"Откуда ты?" -
"Взял в плен меня пират,
Но я бежал". -
"Когда и где ты взят?" -
"От Скалановы плыл в Хиос саик13;
|
|
Но отвратил от нас Алла свой лик:
Груз, что турецких ожидал купцов,
Разбойник отнял, дав нам - гнет оков.
Я смерти не боялся: я богат
Был только тем, что путь свой наугад
Мог направлять, куда хочу... челнок
Свободу эту мне вернуть помог.
Я выбрал ночь, бежал - и вот я здесь,
А близ тебя мне мир не страшен весь!"
"Ну, как злодеи? Сильно ль укреплен,
С награбленным богатством, их притон?
Известно ль им, что мы пришли сюда
С огнем для скорпионьего гнезда?"
"Паша! Ведь пленник рвется к одному:
К свободе. Как шпионом быть ему?
Я слышал лишь привольных волн прибой,
Что не хотел умчать меня с собой.
Я видел лишь лазурный небосклон,
Был слишком синь и слишком ясен он
Рабу. Я знал, что надо цепь разбить,
Чтоб ветром воли слезы осушить.
По бегству моему ты сам суди,
Ждут ли беды пираты впереди.
Я, сколь ни плачь, не мог бы убежать,
Когда б они умели охранять.
Страж, не видавший, как их раб бежит,
И приближенье войск твоих проспит...
Без сил я; хлеб и отдых мне нужны:
Был долгим пост, свирепым гнев волны;
Позволь уйти мне. Мир тебе и всем.
Даруй покой мне, отпусти совсем".
"Стой, я еще спросить хочу, дервиш.
Сказал я! Сядь. Ты слышишь? Что стоишь?
Я должен знать... Тебе поесть дадут:
Насытишься, коль мы пируем тут.
Когда поешь, мне ясный дашь ответ,
Но помни: тайн передо мною нет!"
Но что дервиш волненьем обуян?
Так зло на шумный он взглянул Диван:
Он не спешит поесть, он все стоит
И, мрачный, на соседей не глядит;
Тень омрачила исхудалый лик
Зловещая, исчезнув в тот же миг.
Но молча сел он, как ему велят,
И снова стал его спокоен взгляд.
Внесли еду - не прикоснулся он,
Как будто плов был ядом напоен,
И странно это было для того,
Кто столько суток был лишен всего.
"Ешь! Что с тобой? Иль трапеза моя -
Пир христиан? Иль рядом - не друзья?
Ты соль отверг - священный тот залог,
Что притупляет сабельный клинок,
Что племена умеет примирять,
Что укрощает вражескую рать!"
"Ведь соль - для вкуса: есть же клялся я
Одни коренья, пить - лишь из ручья:
У дервишей есть правило притом -
Хлеб не делить ни с другом, ни с врагом;
Пусть это странно - но обычай тот
Опасности меня лишь предает;
Ни ты, ни сам султан меня вовек
Не склонят есть, коль рядом человек:
Забыть устав - пророка обмануть,
И, гневный, в Мекку заградит он путь".
"Пусть будет так, коль ты аскет такой.
Один вопрос, и после - мир с тобой.
Их много?.. Что?! Уже заря встает?
Комета? Солнце над простором вод?
Там море пламени! Вперед! вперед!
Предательство! Где стража? Меч мой? Весь
Пылает флот, а я далеко! здесь!
Дервиш проклятый! Вот ты кто! Средь нас
Лазутчик гнусный! Смерть ему! Тотчас!"
|
[1]