|
Не бойся: я - простая кость;
Не думай о душе угасшей.
Живых голов ни дурь, ни злость
Не изойдут из этой чаши.
Я жил, как ты, любил и пил.
Теперь я мертв - налей полнее!
Не гадок мне твой пьяный пыл,
Уста червя куда сквернее.
Быть винной чашей веселей,
Чем пестовать клубок червивый.
Питье богов, не корм червей,
Несу по кругу горделиво.
|
|
Где ум светился, ныне там,
Умы будя, сверкает пена.
Иссохшим в черепе мозгам
Вино - не высшая ль замена?
Так пей до дна! Быть может, внук
Твой череп дряхлый откопает -
И новый пиршественный круг
Над костью мертвой заиграет.
Что нам при жизни голова?
В ней толку - жалкая крупица.
Зато когда она мертва,
Как раз для дела пригодится.
|
Ньюстедское аббатство, 1808 |
Примечания |
Т. Медвин в своей книге «Разговоры с лордом Байроном» (1824) приводит рассказ поэта об этом кубке. Череп был найден садовником, когда тот копал в саду Ньюстедского аббатства. Байрона поразил огромный размер черепа, который, по его предположению, мог принадлежать одному из монахов, жившему в Ньюстедском монастыре. Поэту пришла фантазия сделать из черепа кубок. Впервые опубликовано в книге «Чайльд-Гарольд». Лондон, 1814, седьмое издание. Перевод Л. Шифферса. |
|