| |
65
Он не был одинок; сыны природы
Вокруг него доверчиво росли.
Ни меч, ни брань, ни тайные невзгоды
Сей юный мир состарить не могли.
Не зная ни тоски, ни непогоды,
Они на лоне матери-земли
Хранили нравы вольного кочевья,
Свободные, как реки и деревья.
66
От карликовых жалких горожан
Их отличали мужество и сила,
Красивая походка, стройный стан
И простота души. Не превратила
Их мода в изощренных обезьян,
Их жадное стяжанье не томило,
И браться за ружье по пустякам
Ни разу не случалось их стрелкам.
67
Они трудились днем и сладко спали,
Когда спокойный вечер наступал;
Их ни разврат, ни роскошь не смущали,
Ни подкупа порок не обольщал;
Их сердца не тревожили печали,
Их светлый мир был и велик и мал,
В уединенье общины блаженной
Они вкушали радости вселенной.
68
Но полно о природе! Нужно мне
Напомнить о тебе. Цивилизация!
О битвах, о чуме, о злой вине
Тиранов, утверждавших славу нации
Мильонами убитых на войне,
О славе, генералах и реляциях,
Украсивших интимный кабинет
Владычицы шестидесяти лет.
69
Итак, отряды первые вбежали
В горящий осажденный Измаил;
Штыки и сабли яростно сверкали.
Неистово, собрав остатки сил,
Разбитый город турки защищали
Ужасный вой до неба доходил:
Кричали дети, женщины вопили
В густом дыму и тучах черной пыли.
70
Кутузов (тот, что позже одолел
Не без подмоги стужи Бонапарта)
Под Измаилом еле уцелел;
В пылу неукротимого азарта
С врагом и другом он шутить умел,
Но здесь была поставлена на карту
Победа, жизнь и смерть, - момент настал,
Когда и он смеяться перестал.
71
Он бросился отважно в наступленье
Через глубокий ров. А гренадеры,
Окрасив кровью мутное теченье,
Старались не отстать от офицера.
Тут перебили многих (к сожаленью,
Включая генерала Рибопьера),
И мусульмане русских смельчаков
Отбросили со стен обратно в ров.
72
И если бы неведомый отряд,
Случайно потерявший направленье,
Блуждая средь развалин наугад,
Не увидал ужасное скопленье
В кровавый ров поверженных солдат
И не явился к ним как избавленье, -
То сам Кутузов, смелый весельчак,
Не выбрался б, я думаю, никак!
|
|
73
И вскоре те же самые герои,
Которые Кутузова спасли,
За ним вослед, не соблюдая строя,
Через ворота Килия вошли,
Скользя и спотыкаясь. Почва боя -
Комки замерзшей глины и земли -
Подтаяла к рассвету, размесилась
И в липкое болото превратилась.
74
Казаки (или, может, козаки?
Я не силен, признаться, в орфографии.
Вопрос об удареньях - пустяки;
Лишь тактика нужна да география!),
Наездники лихие, смельчаки,
Казаки плохо знали топографию.
Их турки загоняли в тупики
И там рубили попросту в куски.
75
Казаки под раскаты канонады
Достигли вала и неосторожно
Решили, что закончена осада
И грабежами заниматься можно.
Но турки им устроили засаду:
Они, гяуров пропустив безбожных
До бастионов, бросились на них
И беспощадно перебили их.
76
Внезапно атакованные с тыла,
Что очень неприятно для солдат,
Казаки тщетно напрягали силы
И все легли, как скошенные, в ряд.
Но, впрочем, груда трупов послужила
Отличной лестницей, и, говорят,
По трупам тем Есуцкого колонны
Прошли успешно в город побежденный.
77
Сей храбрый муж всех турок убивал
Ретиво, но и сам в пылу сраженья
Под саблю мусульманскую попал.
Всех турок обуяла жажда мщенья.
Кто больше в этой схватке потерял,
Я не решаюсь высказать сужденье;
Оплачивался жизнью каждый шаг,
И уступал врагу лишь мертвый враг.
78
Вторая наступавшая колонна
Не меньше пострадала, нужно знать,
Что пред атакой доблестной патроны
Не следует солдатам выдавать.
Любой солдат, патронами снабженный,
К штыку обычно медлит прибегать,
Укрытья ищет, держится несмело
И по врагу стреляет без прицела.
79
На выручку героев подбежал
Еще отряд Мекнопа-генерала
(Хоть сам-то генерал уже лежал
Недалеко от вражеского вала).
Никто из смельчаков не замечал,
Что смерть на бастионе бушевала:
Там сераскир отчаянный засел
И ни за что сдаваться не хотел.
80
Пощаду, с разрешенья командира,
Ему Жуан охотно обещал;
Но слов таких не знают сераскиры:
Отважный турок их не понимал.
С гяурами не признавая мира,
Как правоверный, он бесстрашно пал.
Один моряк британский попытайся
Забрать его живьем, но сам попался.
|
