|
49
Сударыни! Не пробуйте открыть
Значенье этой формулы туманной.
Вам Каслрей известен, может быть, -
Он говорит косноязычно - странно
И может очень много говорить,
Все затемняя болтовней пространной.
Его - то метод подойдет как раз,
Чтоб этот термин ясен стал для вас!
50
О, это хитрый, страшный, хищный зверь,
Который любит сфинксом притворяться;
Его слова, невнятные теперь,
Его делами позже разъяснятся.
Свинцовый идол Каслрей! Поверь,
Тебя и ненавидят и боятся.
Но я для дам припомнил анекдот,
Его любая, думаю, поймет.
51
Однажды дочь Британии туманной
Просила итальянку рассказать
Обязанности касты очень странной -
«Cavalier servente»? Как понять,
Что многим дамам кажется желанной
Судьба таким «слугою» обладать?
«Ищите, - та ответила в смущенье, -
Ответ у своего воображенья!»
52
Вообразить сумеете и вы,
Что, будучи любимцами царицы,
Любимцами фортуны и молвы
Становятся означенные лица.
Но очень шаток этот пост, увы!
И стоит только снова появиться
Отменной паре крепких, сильных плеч, -
Как этот пост уже не уберечь.
53
Мой Дон-Жуан был мальчик интересней
И сохранивший юношеский вид
В том возрасте, в котором, как известно,
Обильная растительность вредит
Красивости. Не зря Парис прелестный
Позором Менелая знаменит:
Не зря бракоразводные законы
Начало повели из Илиона!
54
Екатерина жаловала всех,
За исключеньем собственного мужа.
Она предпочитала для утех
Народ плечистый и довольно дюжий;
Но и Ланской имел у ней успех,
И милостями взыскан был не хуже,
И был оплакан - прочим не в пример, -
Хотя сложеньем был не гренадер!
55
О ты, «teterima causa»* всяких «belli»**,
Судеб неизъяснимые врата!
Тобою открывается доселе
Небытия заветная черта!
О сущности «паденья» в самом деле
Мы до сих пор не знаем ни черта;
Но все паденья наши и паренья
Подчинены тебе со дня творенья.
{* «Худшая причина» (лат.).}
{** «Воин» (лат.).}
56
Тебя считали худшей из причин
Раздоров и войны, но я упорно
Считаю лучшей, - путь у нас один
К тебе, стихия силы животворной;
Пускай тебе в угоду паладин
Опустошает землю - ты проворно
Ее целишь и населяешь вновь,
Богиня плоти, вечная Любовь!
|
|
57
Царица этой силой обладала
В избытке; и с умом и с мастерством
Она ее отлично применяла
В прославленном правлении своем.
Когда она Жуана увидала
Коленопреклоненного с письмом,
Она забыла даже на мгновенье,
Что это не письмо, а донесенье.
58
Но царственность ее превозмогла
Четыре пятых женского начала:
Она депешу все-таки взяла
И с милостивым видом прочитала.
Толста на первый взгляд она была,
Но благородной грацией сияла.
Вся свита настороженно ждала,
Пока ее улыбка расцвела.
59
Во-первых, ей весьма приятно было
Узнать, что враг разбит и город взят.
Хотя она на это уложила
Не тысячу, а тысячи солдат,
Но те, кому даются власть и сила,
О жертвах сокрушаться не хотят,
И кровь не насыщает их гордыню,
Как влага - Аравийскую пустыню.
60
Затем ее немного рассмешил
Чудак Суворов выходкой своею;
Развязно он в куплетец уложил
И славу, и убитых, и трофеи:
Но женским счастьем сердце озарил
Ей лейтенант, склоненный перед нею.
Ах! Для него забыть она б могла
Кровавой славы грозные дела!
61
Когда улыбкой первой озарились
Царицы благосклонные черты,
Придворные мгновенно оживились,
Как вспрыснутые дождиком цветы,
Когда же на Жуана обратились
Ее глаза с небесной высоты,
То все застыли в сладком ожидании,
Стараясь упредить ее желания.
62
Конечно, ожирения следы
Лицо ее приятное носило;
На зрелые и сочные плоды
Она в своем расцвете походила
Любовникам за нежные труды
Она не только золотом платила;
Амура векселя могла она
По всем статьям оплачивать сполна.
63
Награда за услугу и геройство
Приятна, но царица, говорят,
Имела столь пленительные свойства,
Что привлекать могла б и без наград!
Но царских спален таково устройство,
Что завсегдатая их всегда богат, -
Она мужчин любила и ценила,
Хоть тысячи их в битвах уложила.
64
Вы говорите, что мужчина странен?
А женщина еще того странней:
Как легкий ум ее непостоянен!
Как много разных прихотей у ней!
Сегодня - взор слезою затуманен,
А завтра - зимней вьюги холодней
Чему тут верить? Чем вооружиться?
А главное - на что тут положиться?
|