| |
87
Задумчивый, тревожный, молчаливый,
В тени дубрав блуждая как во сне,
Своей тоской печальной и счастливой
Томился он в блаженной тишине,
(Живых страстей приют красноречивый -
Уединенье нравится и мне.
Точней - уединенье не монаха,
А нежащегося в гареме шаха.)
88
«Когда, Любовь, о божество весны,
Сливаешь ты покой и упоенье, -
Ты царствуешь! Тебе покорены
Блаженство и святое вдохновенье!»
Стихи поэта этого сильны,
Но странное он выражает мненье,
«Сливая» «упоенье» и «покой» -
Я помеси не видывал такой!
89
Мне непонятно это сочетанье:
Поэт хотел заметить, может быть,
Что в мирном, безопасном состоянье
Привыкли мы и кушать и любить...
Об «упоенье» да еще «слиянье»
Я даже не решаюсь говорить -
Но о «покое» - возражаю смело:
«Покой» в минуту страсти портит дело!
90
Жуан мечтал, блуждая по лугам,
В зеленых рощах солнечного лета,
Он радовался чистым ручейкам,
И птичкам, и листочкам в час рассвета
Так пищу идиллическим мечтам
Находят все любезные поэты,
Один лишь Вордсворт не умеет их
Пересказать понятно для других.
91
Он (но не Вордсворт, а Жуан, понятно)
Прислушивался к сердцу своему,
И даже боль была ему приятна
И как бы душу нежила ему.
Он видел мир - прекрасный, необъятный,
Дивился и печалился всему
И скоро вдался (сам того не чуя),
Как Колридж, - в метафизику прямую.
92
Он думал о себе и о звездах,
О том, кой черт зажег в какой-то день их,
О людях, о великих городах,
О войнах, о больших землетрясеньях,
Терялся в фантастических мечтах,
В заоблачных носился похожденьях,
Вздыхая о луне, о царстве феи
И о глазах красавицы своей.
93
Иным присуще с отроческих лет
Такое свойство мыслить и томиться,
Но кто любовью тайною согрет,
Тот может этой страсти научиться.
Жуан привык, как истинный поэт,
В заоблачные сферы уноситься,
И томной жажде встретить идеал
Пыл юной крови очень помогал.
94
Он любовался листьями, цветами,
В дыханье ветра слышал голоса,
Порою нимфы тайными путями
Его вели в дубравы и леса.
Он, увлеченный нежными мечтами,
Опаздывал на два, на три часа
К обеду - но не сетовал нимало:
Еда его почти не занимала!
|
|
95
Порою он и книги открывал
Великих Гарсиласо и Боскана:
Какой-то сладкий ветер навевал
От их страниц мечты на Дон-Жуана,
В его груди волненье вызывал
Их нежный бред, как сила талисмана.
Так вызывают бури колдуны
В наивных сказках милой старины.
96
Жуан бродил, уединясь от света,
Не понимая собственных стремлений.
Ни томный сон, ни вымысел поэта
Не утомляли смутных вожделений:
Ему хотелось плакать до рассвета,
На чью-то грудь склонившись в умиленье
(А может, и еще чего-нибудь,
О чем я не решаюсь намекнуть).
97
От Юлии укрыться не могли
Его томленье и его скитанья.
Они, быть может, даже разожгли
В ее умильном сердце состраданье,
Но странно, что они не привлекли
Инесы неусыпного вниманья.
Она ему не стала докучать
Вопросами и предпочла молчать.
98
Хочу отметить странное явленье:
Известно, что ревнивые мужья,
Жену подозревая в нарушенье...
Какая это заповедь, друзья?
Седьмая ли? Восьмая ль? Я в сомненье!
И вы забыли - так же, как и я!
Короче говоря - в своей тревоге
Мужья легко сбиваются с дороги.
80
Хороший муж, как правило, ревнив,
Но часто ошибается предметом:
С невинным он угрюм и неучтив,
А окружает лаской и приветом
Какого-нибудь друга, позабыв,
Что все друзья коварны в мире этом.
А после друга и жену клянет,
Но собственной вины не признает.
100
Недальновидны часто и родные:
Не в силах уловить их зоркий взгляд
Того, о чем подружки озорные
Шутливо и лукаво говорят,
И только результаты роковые -
Явленье непредвиденных внучат -
Повергнет, в семьях порождая грозы,
Папашу - в ярость, а мамашу - в слезы.
101
Но где была Инеса, не пойму!
Признаться, я имею подозренье,
Что не случайно сыну своему
Она не запретила "искушенья",
Полезного и сердцу и уму,
А также укреплявшего сомненье
Альфонсо относительно цены
Красивой и молоденькой жены.
102
Случилось это вечером, весной, -
Сезон, вы понимаете, опасный
Для слабой плоти. А всему виной
Предательское солнце - это ясно!
Но летом и под хладною луной
Сердца горят. Да что болтать напрасно;
Известно, в марте млеет каждый кот,
А в мае людям маяться черед.
|
